Выбери любимый жанр
Мир литературы

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
Сергей2018-11-27
Не книга, а полная чушь! Хорошо, что чит
К книге
Lynxlynx2018-11-27
Читать такие книги полезно для расширени
К книге
Leonika2016-11-07
Есть аналоги и покрасивее...
К книге
Важник2018-11-27
Какое-то смутное ощущение после прочтени
К книге
Aida2018-11-27
Не книга, а полная чушь! Хорошо, что чит
К книге

Лестница на небеса - Полякова Светлана - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Светлана ПОЛЯКОВА

ЛЕСТНИЦА НА НЕБЕСА

Что поделать — грустные дни наступают…

Так бывает, дружок, так бывает!

И — как быть нам, кто знает?

Зимний ветер деревья до зела смиряет…

Слишком гордо стояли они, облаченные в листья!

ПРОЛОГ

Осень 1998 года от Р. X.

«Старость подкралась незаметно, но ощутимо…»

Раньше Анна никогда так не уставала к концу дня. А теперь чувствовала себя так скверно, словно проработала целую неделю без отдыха. Да еще эта выматывающая головная боль — следствие непогоды и магнитных бурь…

Она едва дошла до дому и, закрыв дверь, без сил плюхнулась в кресло. Тишину вокруг нее время от времени нарушали голоса с улицы.

Там шла жизнь, и иногда Анне казалось, что ничего не меняется. Те же самые голоса, скрип качелей, тот же самый стук каблуков и даже невольно подслушанные разговоры те же… «Если сидеть так, не выходя, и не заметишь, что прожил столько лет, и черт знает что пережил…» Как у Блока. Ночь, улица и так далее… В общем, полный облом и скука смертная…

«И как они живут!» — подумала она. Если не наделить это жалкое течение дней смыслом, можно возненавидеть процесс…

Голова немного прошла, ровно настолько, чтобы Анна наконец смогла сварить себе кофе. Про ужин ей и думать не хотелось — от усталости она и есть-то ничего не могла. Может быть, попозже, решила она. Не сейчас…

Она включила музыку, просто нажала кнопку, даже не особенно заботясь, что будет слушать. Главное — не чувствовать собственное эго, подумала она. Иногда оно становится невыносимым. Иногда напоминает о том, что хочется забыть…

Пока варился кофе, голова прошла совсем, скорее всего от аромата. Анна приготовилась к блаженному вечеру — спокойному, отрешенному, как у схимника.

«Они же уходили от мира, — подумала Анна. — Почему мне нельзя? Вот пройдет еще немного времени — и я удалюсь в монастырь. Как сделала Кончита. А кому в принципе я нужна, кроме Бога? И мне, если подумать, нечего ждать от жизни. Как сказал Игнатий Брянчанинов, жить в миру — это стоять в огне и пытаться не сгореть… Не настолько я и сильна, чтобы это выдержать».

Анна усмехнулась невесело — а что она вообще могла бы выдержать? Свою жизнь? Окружающее ее безликое и потому ненаказуемое зло? Всеобщую шизофрению? Где можно спастись, если не рядом с Богом?

Кинг…

Она зря про это вспомнила, зря… Столько лет она пытается спрятаться. Столько лет говорит себе: «Он просто уехал… Он бросил меня, разлюбил и уехал…» Но те воспоминания иногда приходят сами, разрывая тяжелую цепь, могильную ограду, где она навеки погребла их. Чтобы выжить…

Она закрыла глаза, пытаясь остановить слезы. «Позвольте мне спросить: вы ангел Сан-Франциско?..» Да, она больше никогда не смогла выйти на сцену. Да, она ничего не хотела слышать. Кто мог тогда ее понять? Девочку с великим будущим, которая от этого самого будущего отказалась? Повернулась и ушла прочь — в темноту. Человек, который разрушил ее жизнь, жив. Она чувствует это, она и себе не может объяснить, почему она это знает, откуда…

«Мышка, взгляни сюда… Вот это и есть старик Джим. Умер, говорят, от сердечного приступа… А еще говорят, что он просто послал всех на фиг и ушел к своим любимым индейцам в резервацию. Теперь мчится по утрам на белом коне, и зовут его Джим Вольное Перо».

Кинг, а ты теперь как зовешься?

«Знаешь, как он говорил? „Жить надо быстро, умереть молодым…“ Что-то, мне кажется, он напутал. Жить надо долго… Потому как ничего сделать не успеешь толком, если будешь жить быстро».

Почему же ты не стал жить долго?

А теперь все кончилось. Да, поезд-то ушел, но и лестницу она больше не видит. А еще она не хочет видеть прежних друзей. Никого. Ни Бейза, ни Майка, ни Ирину… Потому что это все — воспоминания. Это — возобновление вечной боли.

— Да и никого я иной раз видеть не хочу, кроме Бога, — прошептала она. — Я так думаю, это потому, Кинг, что Он-то тебя теперь все время видит. Вот мне и кажется, что, говоря с Ним, я и с тобой могу… А если бы я поверила, что Его нет, жизнь моя стала бы похожей на свинью-копилку… Вроде кто-то туда складывает монетки, а я не понимаю зачем. И монетки мелкие… А так я знаю, что ты просто ждешь меня, сидишь там, на самом верху лестницы, болтаешь с Богом и ждешь, когда я приду. Старая, сморщенная, как огурец… Приду, ты взглянешь и скажешь: «Ну и ну… Зачем она мне, эта старая грымза?»

Анна и сама не знала, плачет ли сейчас или смеется… Но ей снова стало легче. Как будто кто-то нежно коснулся ее волос. Невидимый и потому с легкими прикосновениями… Коснулся и тихо прошептал: «Глупости ты говоришь, Мышка… Души возраста не имеют. Души — они или красивые, или уродливые… Примерно как тела, только красота их зависит от другого. Никаким макияжем не подправить…»

Все, Мышка, тут другое… И ты будешь такая, как есть на самом деле. Какой ты сама себя не знаешь.

Часть первая

КИНГ

Глава 1

«И ЕСЛИ Я ТЕБЯ СМОГУ УВИДЕТЬ В ПОТОКЕ ЛИЦ…»-

Весна 1977 года от Р. X.

«Если растворяться в луче солнечного света, можно стать частью его».

— Краснова, повтори то, что я сейчас сказала…

Мышка медленно повернула голову. Ей казалось, что это слишком жестоко — так возвращать человека в реальность. Тем более что ее мысль осталась недодуманной, хотя лично ей, Мышке, мысль эта казалась гораздо важнее, чем какой-то там Левинсон… Она вообще не понимала этой литературы и даже позволяла себе иногда сомневаться, литература ли это.

— Ну, Анна, мы все ждем…

Как ей хотелось сказать — да ждите дальше, кто же вам мешает… И — перестать так сжиматься, чувствуя спиной насмешливые взгляды «сокамерников-одноклассников». Им-то было легче: в отличие от Мышки, они никогда не сомневались. Они просто принимали условия игры, предложенной им, даже если эта игра…

— Бездарна, — пробормотала Мышка и тут же ощутила, как тишина, повисшая в классе, становится невыносимо тяжелой.

— Как? — переспросила Зинаида Александровна, слегка поморщившись.

Ее небольшие глаза из-под очков теперь пытались сжечь Мышку — сжечь целиком, вместе с душой, или — можно просто сжечь одну душу…

Мышка прекрасно понимала, что умнее сейчас промолчать, но слова уже рвались с губ, и она ничего не могла с этим поделать.

— Почему я должна делать вид, что мне это нравится? — спросила она.

Теперь они смотрели глаза в глаза, и Мышке отчего-то вспомнился Пушкин, и словно бы это тоже была дуэль, причем Мышка ни минуты не сомневалась, что жертвой незапланированного боя падет именно она…

— Как это? — опешила (или сделала вид) Зинаида Александровна. — Тебе не нравится Фадеев?

Ну вот тебе и аутодафе, усмехнулась про себя Мышка. И кто, собственно, тянул ее за язык? Завтра состоится комсомольское собрание. «Почему Анна Краснова не любит советских писателей…»

— Нет, не нравится, — тихо сказала Мышка, не отводя глаз. — Каждому свое… Я же не говорю, что если он не нравится мне, то не имеет права на существование…

— Нет, вы ее послушайте! — радостно засмеялась Зинаида Александровна. — Признанный писатель, оказывается, не имел бы права на… существование, если бы госпожа Краснова этого пожелала бы…

— Я не говорила ничего подобного! — возразила Мышка. — Я просто не люблю такую прозу. Но я не говорила…

Она тут же прервала себя. Бессмысленно продолжать… Если тебя не хотят услышать, тщетно сотрясать воздух.

Теперь она молчала и слушала. Сначала она еще немного понимала, о чем ей говорят, но это было так скучно: «…если большинство считает этого писателя хорошим, то не тебе обсуждать его достоинства и тем более недостатки… как ты вообще можешь…» Она говорила еще долго, в том числе и что-то о чьей-то бесконечной мудрости… Сначала Мышка просто устала, потому что все фразы были такими знакомыми и такими пустыми, что она предпочла думать о своем. А потом…